Журнал "Экономическая теория преступлений и наказаний" №2 //
   "Неформальный сектор экономики за рубежом".

Ю.В. ЛАТОВ КОНКУРЕНТНЫЙ НЕФОРМАЛЬНЫЙ БИЗНЕС— ПРОТИВ МЕРКАНТИЛИСТСКОГО ГОСУДАРСТВА Изданный в 1995 г. небольшим тиражом (всего 1000 экземпляров) перевод книги перуанского экономиста Эрнандо де Сото(1) прошел малозамеченным отечественным научным сообществом. Почти ни одно российское экономическое или правовое периодическое издание (за исключением “ЭКО”) не нашло нужным дать рецензию на выход в свет этой брошюры. Такое молчание можно объяснить лишь тем, что мы, как всегда, “ленивы и нелюбопытны”. Проблема теневой экономики, как известно, постепенно переходит из периферии в центр научных интересов российских экономистов. Между тем опубликованная впервые в 1987 г. книга Э. де Сото произвела подлинный переворот в представлениях зарубежных исследователей о роли и значении теневой экономики в современном рыночном хозяйстве. Именно концепция “Иного пути” определяет сейчас новую парадигму теорий неформального сектора экономики. Традиционный, господствующий в 1970—1980-е гг. подход к проблеме теневой экономики в странах “третьего мира” трактовал неформальную занятость как порождение бедности, нищеты и отсталости. Экономическое подполье виделось маргинальной прослойкой: бывшие крестьяне уходят в поисках более высоких заработков в города, но не могут в силу своей низкой квалификации найти работу в современной промышленности и потому вынуждены перебиваться теневой деятельностью, с трудом обеспечивая себе прожиточный минимум. Предполагалось, что по мере адаптации к городскому образу жизни теневики будут переходить в современную, легальную экономику. Неформальный сектор, с такой точки зрения, — экономическое гетто, не имеющее позитивных перспектив. Данные о бурном разрастании неформального сектора в городской экономике развивающихся стран истолковывались как показатель деградации периферии мирового хозяйства, где происходит, говоря словами К. Маркса, “потеря старого мира без обретения нового”. Соответственно, для облегчения тяжелой участи городских маргиналов “левые” предлагали усиливать государственный контроль над национальной экономикой, либералы же предпочитали неформальный сектор вообще игнорировать, рассматривая его как досадное побочное следствие процессов модернизации. Главное научное открытие Э. де Сото — это принципиально новый подход к объяснению генезиса теневой экономики. Основной причиной разрастания городского неформального сектора автор книги считает не отсталость сельских мигрантов, будто бы не способных найти себе место в легальном секторе, а бюрократическую заорганизованность, препятствующую свободному развитию конкурентных отношений. Иначе говоря, де Сото переворачивает с головы на ноги качественные оценки теневого и легального бизнеса в “третьем мире”. Считалось, что легальный сектор есть носитель современной экономической культуры, в то время как теневой сектор — уродливый пережиток традиционной экономики. На самом же деле, доказывает перуанский экономист, легальная экономика развивающихся стран опутана меркантилистскими узами, в то время как именно теневики устанавливают истинно демократический экономический порядок, организуя свое частное хозяйство на принципах свободной конкуренции. Меркантилизм как тип экономической политики, господствовавшей в Европе в эпоху нового времени (XVI—XVIII вв.), “был политизированной системой хозяйства, в которой поведение предпринимателей подлежало детальной регламентации. Государство не позволяло потребителям решать, что должно производиться; оно оставляло за собой право выделять и развивать те виды экономической деятельности, которые считало желательными, и запрещать или подавлять кажущиеся ему неподходящими” (с. 249). Эта вера в “высшую мудрость” государственных чиновников давно утеряна в развитых странах, где экономический либерализм окончательно победил политику мелочной регламентации еще в XIX в. Однако на периферии современного рыночного хозяйства меркантилистская политика продолжает оставаться обыденной реальностью, причем этатизация хозяйства одобряется и “левыми”, и националистами. Руководимый Э. де Сото Институт свободы и демократии провел ряд экономических экспериментов для выяснения “цены законности” в Перу — тех затрат, которые вынуждены нести лица, желающие заняться обычным легальным бизнесом (с. 178—189). Для регистрации фабрики по пошиву одежды экспериментаторам пришлось затратить 289 дней и сумму, равную 32 минимальным месячным зарплатам (расходы на взятки, пошлины, потерянные доходы). Даже получение лицензии на торговлю в уличном киоске требует 43 дней хождений по бюрократическому лабиринту и денежных расходов в 15 минимальных зарплат. Что касается “выбивания” земельного участка для строительства жилья, то этот бюрократический марафон требует почти 7 лет и 56 минимальных зарплат. Такая система полностью отсекает от участия в легальном бизнесе людей с невысокими доходами, но зато дает обширный простор для адресной раздачи привилегий (“блата”) и коррупции. “Наше исследование показывает, — пишет Э. де Сото, — что готовность перуанцев действовать вне рамок закона в значительной степени есть результат рациональной… оценки издержек законопослушания” (с. 178). Таким образом, основной причиной теневой экономической активности следует считать нерациональный правовой режим, когда “процветание компании в меньшей степени зависит от того, насколько хорошо она работает, и в большей — от издержек, налагаемых на нее законом. Предприниматель, который лучше манипулирует этими издержками или связями с чиновниками, оказывается более успешным, чем тот, кто озабочен лишь производством” (с. 189). Плодом “плохих законов” становится экономическая ситуация, когда на нелегальную деятельность в Перу приходится 48% экономически активного населения и 61,2% рабочего времени, 38,9% официального ВНП (с. 49). В некоторых сферах экономики теневики вообще стали основными производителями: так, например, нелегальный транспорт составляет 93 % транспортного парка Лимы, столицы Перу (с. 51). Следует подчеркнуть при этом, что товары и услуги, производимые теневиками, по существу ничем не отличаются от продукции легального производства. Другая важная теоретическая находка Э. де Сото — исследование внутреннего механизма экономического “подполья”, его самоорганизации. Ходячее представление о деятельности теневиков уподобляет их жизнь первобытной борьбе за выживание, где царит голое “право силы”. Однако “Иной путь” убедительно доказывает, что в теневом бизнесе, как и в легальном, существует “сила права” (конечно, права специфического — нелегального). Мир теневого бизнеса во многом копирует мир бизнеса легального, заимствуя эффективные формы организации. Как показывают исследования де Сото, во всех видах нелегальной деятельности (жилищное строительство, торговля, транспорт) существуют устойчивые организации, которые координируют контакты теневиков друг с другом и с законными государственными институтами. “Пиратские” комитеты водителей-нелегалов устанавливают плату за проезд, интервалы движения, регулируют куплю-продажу прав на участие в теневом бизнесе; федерации уличных торговцев защищают захваченные торговцами территории и организуют строительство нелегальных рынков; нелегальные организации застройщиков ведут регистр земель и разрешают земельные споры. Складывается впечатление, что в “тени” живет параллельный мир со своими профсоюзами, судами, правовыми нормами, который во многом эффективнее официального мира. Даже процесс подкупа государственных чиновников трансформируется из эпизодического правонарушения в устойчивый порядок, с которым согласны все его участники. Так, в нелегальных комитетах водителей существует должность секретаря по защите, который передает установленные суммы взяток чиновнику, регулярно совершающему обход комитетов. Описанный в книге де Сото довольно сложный механизм самоорганизации теневого бизнеса убедительно доказывает несостоятельность упрощенных представлений о рынке, где каждый “сам за себя”. Высокие трансакционные издержки бизнеса делают сугубо индивидуалистическую деятельность заведомо неэффективной, заставляя теневиков сплачиваться в нелегальные организации. Экономиста-теоретика обязательно привлечет проведенная автором “Иного пути” оригинальная классификация трансакционных издержек по критерию “легальность — нелегальность”. Первая их группа — “цена подчинения закону”, т. е. издержки законопо-слушного поведения. Предприниматель в легальном бизнесе должен нести единовременные “издержки доступа”, связанные с получением права заниматься определенным видом экономической деятельности (ранее упомянутые эксперименты были нацелены именно на измерение этого типа издержек). Получив официальную санкцию на свой бизнес, предприниматель должен постоянно нести издержки “продолжения деятельности в рамках закона”: платить налоги и социальные платежи, подчиняться бюрократической регламентации производственных стандартов, нести потери из-за неэффективности судопроизводства при разрешении конфликтов или взыскании долгов. Проведенные в Перу исследования деятельности мелких промышленных фирм показали, что законопослушание обходится в среднем в 347,7% посленалоговой прибыли (т. е. если бы не было издержек подчинения закону, прибыль в малом бизнесе возросла бы в 4,5 раза). Характерно при этом, что налоги поглощают всего лишь 21,7% затрат на законопослушание (с. 187—188). Основным источником этатистского давления на бизнес оказываются не налоги, а бюрократические процедуры (на их исполнение тратится, в частности, примерно 40% рабочего времени управляющего персонала). Делая выбор в пользу нелегальной организации, предприниматель из-бавляется от “цены подчинения закону”, но зато вынужден оплачивать “цену внелегальности”. В эту вторую группу трансакционных издержек входят “цена уклонения от наказаний” (риск поимки и наказания частично снижается взятками как особой формой страхования), повышенные ставки на теневом рынке капиталов, невозможность участвовать в техноемких (капиталоемких) областях производства, относительно слабая защищенность прав собственности, “цена невозможности использовать контрактную систему” (опасность нарушения деловых обязательств) и недостаточная эффективность внеконтрактного права. В общем, по мнению Э. де Сото, раскол хозяйства на легальный и нелегальный сектора “оказывает негативное воздействие на экономику в целом, выражающееся в снижении производительности, сокращении инвестиций, неэф-фективности налоговой системы, удорожании коммунальных услуг, замедлении технического прогресса и многочисленных трудностях в формулировании макроэкономической политики” (с. 216). Таким образом, неформальный бизнес, объективно будучи протестом против меркантилистского государства, отнюдь не снимает необходимости изменения системы законов. Последняя новаторская идея де Сото, на которую следует обратить внимание, — интерпретация эпохи буржуазных революций в Западной Европе как победы капиталистов-нелегалов над меркантилистским бюрократическим капитализмом. В сущности, “третий мир” повторяет сейчас историческую драму, впервые разыгранную в XVI—XVIII вв. Защищавшие интересы монополистов-“рентоискателей” меркантилистские государства Западной Европы вводили детальные производственные стандарты (например, во Франции при Кольбере сводный производственный регламент охватывал 7 томов объемом более 3 тыс. страниц), но натиск нелегального конкурентного производства неуклонно возрастал. В конце концов, мирным ли (как в Англии) или насильственным (как во Франции) путем меркантилистская система была сломлена, монополии постепенно лишились правовой защиты и практически все население получило свободный доступ к предпринимательству. “…Людям развязали руки, и их энергия направилась не на борьбу с государством, а на производительный труд” (с. 277). Значение книги де Сото для понимания процессов, происходящих в современной России, трудно переоценить. Несложно заметить, что наши экономические проблемы в сущности те же, что и в Перу — родине автора “Иного пути”. Так же, как и страны “третьего мира”, нас захлестывает девятый вал нелегальной экономической деятельности, что дает повод многим аналитикам заявлять о деградации национального хозяйства и крахе рыночных реформ. На самом же деле, если принять концепцию де Сото, постсоветская Россия страдает не столько от чрезмерного, сколько от недостаточного развития рыночных отношений. В таком случае в развитии подпольного бизнеса следует видеть симптом не болезни, а, скорее, выздоровления. Как и в Перу, в современной России, видимо, сосуществуют три “страны”: меркантилистское государство, создающее режим наибольшего благоприятствования для немногочисленных фаворитов; люди, которые разуверились в возможности решения своих проблем, и потому часто уходят в преступность, в политическое насилие; “есть и третья страна… — страна, где много работают, где люди восприимчивы к новому и конкурентоспособны, и наиболее крупной ее провинцией является, без сомнения, провинция теневой экономики”. “Чтобы уйти от насилия и бедности, — завершает свою работу Э. де Сото, — нужно признать собственность и труд людей, которых легальный сектор ныне отторгает, — чтобы вместо бунта воцарился дух сотрудничества и ответственности” (с. 317)(2). Последнее, о чем стоит сказать, характеризуя “Иной путь”, — это о прекрасном стиле этой книги (что, очевидно, является заслугой не только автора, но и переводчика(3)). Перед нами тот редкий случай, когда соединение научного новаторства, глубины анализа с увлекательностью изложения породило яркий шедевр — научный бестселлер. (1) Сото Э. де. Иной путь. Невидимая революция в третьем мире. М.: Catallaxy, 1995. Перевод выполнен с издания: de Soto H. The Other Path. The Invisible Revolution in the Third World. N. Y., 1989. (2) В самом названии книги де Сото заложен любопытный скрытый смысл. В Перу в 1980-е гг. активно действовала леворадикальная террористическая организация "Сандеро лумисо" - "Светлый путь". Противопоставляя "иной" путь теневиков-предпринимателей "светлому" пути террористов, перуанский экономист подчеркивает, что теневой бизнес - более выгодный для граждан и для общества выбор, чем разрушительный политический радикализм. (3) Книга де Сото подготовлена тем же переводчиком, Б. Пинскером, благодаря которому российские читатели смогли ознакомиться с переводами классических статей Рональда Коуза из сборника "Фирма, рынок и право".