Журнал "Экономическая теория преступлений и наказаний" №2 //
"Неформальный сектор экономики за рубежом".
|
МОДЕЛИРОВАНИЕ И ИЗМЕРЕНИЕ К. Джонс, М. Ромер В 1989 г. в журнале “World Development” были опубликованы материалы международной научной конференции "Параллельные рынки в развивающихся странах", которая состоялась в ноябре 1988 г. в Гарвардском институте международных исследований. Статья американских экономистов Кристины Джонс (Всемирный Банк) и Майкла Ромера (Гарвардский институт международного развития) дает обзор основных проблем и новаторских идей, которые затрагивались в ходе этой научной конференции. Характерно, что большинство выступлений на этой конференции были посвящены различным подходам к экономико-ма-тематическому моделированию неформальной экономической деятельности. Что такое параллельный рынок? Участники конференции придерживались в своих дискуссиях термина “параллельный рынок”. Литература, тем не менее, изобилует другими терминами для определения того же самого или сходного явления: рынки могут быть “параллельными”, “чёрными”, “фрагментированными”, “сегментированными” и “неформальными”. Синонимичны ли эти термины? Если нет, то чем они различаются? Подход к ответу на этот ключевой вопрос содержится в статье Д. Лин-дауера (2). Обобщая обширную литературу по этому вопросу, он сформулировал определение: “параллельный рынок (parallel market) — структура, возникшая в ответ на вмешательство государства, которое создает ситуацию избыточного предложения или спроса на конкретный продукт или фактор рынка” (с. 1863). Классический пример — сдерживание потолка повышения цен при дефиците предложения. Если рынок не свободен и не может сформировать равновесных цен, то как производители, так и потребители будут искать незаконные каналы. Потолок процентной ставки создает чрезмерный спрос на кредитование, который частично переключается на теневой кредитный рынок; завышенный курс национальной валюты создает параллельные (называемые обычно “черными”) рынки иностранной валюты; большое количество ограничений импорта порождает контрабанду товаров; высокая минимальная заработная плата вызывает избыточное предложение рабочей силы, которая поглощается параллельным (или “неформальным”) рынком рабочей силы. Черный рынок (black market) — это наиболее часто используемый термин для обозначения подобного явления. Но “черный” — не просто синоним термину “параллельный”. Как указал Д. Линдауер, “черный рынок” также включает рынки запрещенных товаров (например, наркотиков), для которых никакого законного рынка не существует и, следовательно, эти незаконные рынки не являются “параллельными”. В работе Д. Бэвана, П. Коллера и Ж. Ганнинга уже прослеживались различия между черными товарами (black good), само владение которыми незаконно, и черными (параллельными) рынками, где незаконно торгуют товарами, которые сами по себе законны (3). В частности, следует проводить границу между торговлей кокаином по любой цене и торговлей рисом по цене выше правительственного потолка. Участники конференции сознательно сосредоточили внимание именно на черных, или параллельных, рынках, а не на рынках черных товаров. Более важным критерием для определения параллельного рынка, помимо уклонения от государственного регулирования, многие исследователи считают отношение к налогообложению: именно уклонение от уплаты налогов и создает параллельные рынки различных товаров. Эти рынки выглядят так же, как параллельный рынок, возникший под воздействием регулирования цен, и могут быть точно проанализированы тем же самым способом. Таким образом, не имеет смысла проводить различия между ними. Учитывая эти соображения, Д. Линдауер все же настаивает на сформулированном им определении: если, например, рабочие могут уклоняться от уплаты подоходных налогов, они будут работать за немного меньшую заработную плату, в результате чего возрастает их занятость; если контрабандисты могут продать провезенные контрабандой товары за цену немного меньшую, чем цена с налоговой надбавкой, то они найдут дополнительных покупателей, которые должны будут в противном случае покупать товары на легальном рынке. Таким образом, при легальной цене, включающей налоговые платежи, наблюдается избыточное предложение или спрос, которые и являются наиболее общей причиной возникновения параллельных рынков. Всегда ли параллельные рынки незаконны? Те из них, которые возникают вследствие уклонения от налогов, вынужденно являются незаконными, и правительства, как правило, устанавливают штрафные санкции за уклонение от ценового контроля или иных форм государственного регулирования. Однако при некоторых видах контроля от производителей требуется лишь продавать определенное количество товара по официально установленной цене, а вся продукция сверх установленной квоты может затем продаваться без ограничений. В этих случаях, когда продавцы выполняют установленные квоты, неофициальный рынок не должен считаться незаконным. Именно такова ситуация, например, на рынке зерна в Китае. Наряду с терминами “параллельные рынки” и “черные рынки” экономисты часто пишут о “подпольной экономике” (underground economy). “Подпольной экономикой (именуемой в индийской литературе черной экономикой) называют мириады [видов] деятельности, которые либо возникают в результате уклонения от налогов, либо предполагают использование денежных средств, накопленных в результате уклонения от налогов или запрещенной деятельности, как, например, продажи наркотиков. Этот феномен схож, но не обязательно идентичен с описанным выше параллельным рынком” (с. 1863). Есть еще два других типа рыночных структур, которые часто путают с параллельными рынками, — это фрагментированные (сегментированные) и неформальные рынки. “Рынки являются фрагментированными (fragmented) или сегментированными (segmented), когда цены на одной части рынка отличаются от цен на другой части из-за физической изоляции, предельно различных вкусов, риска или поведения на рынке [продавцов и покупателей]” (с. 1863). Например, кредитные рынки в развивающихся странах фрагментируются, если банки и иные кредитные учреждения не могут давать ссуды мелким заемщикам на общих условиях из-за высоких удельных административных издержек и более высокого риска их кредитования в сравнении с крупными клиентами. “Неформальные рынки (informal markets) и неформальный сектор (informal sector) — это аморфные термины, не имеющие точного значения. [Понятие] “неформальный рынок” может относиться к лицам, которые обходят официальные рыночные нормы, и в этом случае данный термин синонимичен параллельным рынкам. Однако термины “неформальные рынки” или “неформальный сектор” также используют, чтобы описать очень маленькие, обычно бедные фирмы или индивидуальных предпринимателей на различных рынках, легальных или нелегальных, которые работают с очень низкой производительностью. Рынки, включенные в значение этого термина, могут быть параллельными, фрагментированными или сегментированными” (с. 1864). Авторы статьи для описания феномена параллельных рынков используют далее как равнозначные термины “параллельный”, “черный”, “незаконный” и “неофициальный”. Проблемы анализа параллельных рынков Риски и издержки сделок на параллельных рынках.Когда устанавливается контроль над ценами (например, ценовой потолок), то производители или продавцы могут получать более высокие доходы, продавая часть товаров на параллельном рынке. Их способность извлекать эти доходы зависит от издержек, которые они несут при продаже по неофициальным каналам. К. Джонс и М. Ромер выделяют три главных вопроса, касающихся природы этих издержек и их влияния на рыночные результаты. Первая проблема — исследование факторов, от которых зависит риск, возникающий у продавцов, которые обходят ценовое регулирование, продавая свои товары на незаконных рынках. В литературе часто определяют функцию риска так, что вероятность быть пойманным и наказанным зависит только от количества товара, проданного на параллельном рынке. С. Дэварэйджен, К. Джонс и М. Ромер уточняют в своей статье (4), что существует и обратное влияние риска на масштаб нелегальных продаж: “производители будут продавать [свой товар] на параллельном рынке, пока предельные издержки их действий на параллельном рынке не сравняются с разницей между параллельной и официальной ценой” (с. 1864). В той точке модели, где исчезают преимущества от продажи на параллельном рынке, производители продолжат продавать свои товары на официальном рынке, пока предельные издержки продукции (исключающие риск) не сравняются с официальной ценой. Вопрос о специфике риска впервые был поднят в литературе в связи с анализом контрабанды промышленных товаров. М. Питт(5) рассмотрел ранее в своей статье возможность того, что риск задержания контрабандиста может изменяться не только в сторону увеличения при росте незаконной продажи провезенных контрабандой товаров, но также и в сторону уменьшения при росте законной продажи. Продажа части товаров по официальным каналам обеспечивает законность и может уменьшить подозрение властей о продаже другой части на параллельном рынке. С. Дэварэйджен, К. Джонс и М. Ромер используют это свойство риска, чтобы построить общую модель функционирования параллельного рынка и показать, что общий “выпуск” контрабандистов превышает то количество, которое должно было бы быть при более простой модели риска. Законная продажа увеличивает поступления, уменьшая риск быть подвергнутым штрафным санкциям и, таким образом, позволяя производителю увеличивать выпуск сверх той точки, в которой предельные издержки продукции равняются официальной цене. Анализ контрабанды, проведенный М. Питтом, применим и к ситуациям уклонения от ценового контроля. Единственное прямое подтверждение существования специфических издержек действий на параллельных рынках приводится в статье М. Морриса и М. Ньюмана (6), которые изучали торговлю рисом и зерном в Сенегале. Половина рыночного предложения риса в этой стране контролируется параллельными рыночными торговцами. М. Моррис и М. Ньюман показали, что эти торговцы покупают рис у фермеров по ценам выше официально установленного коридора (farmgate), а продают его потребителям по официальной цене или ниже. Ограниченные этими пределами, доходы нелегальных торговцев уменьшаются из-за издержек на взятки чиновникам. Кроме того, параллельные рыночные торговцы вынуждены жить в условиях неопределенности, не зная, будут ли признаны меняющимся полицейским аппаратом их операции незаконными или нет. “Если издержки торговцев (включая риски, штрафы и взятки) меньше, чем издержки государственно-регулируемого рынка, — отмечают К. Джонс и М. Ромер, — они могут обходить установленный на рынке “налог”, покупая товар у фермеров по более высокой цене и продавая его потребителям по цене более низкой, чем установлено, пока возрастает общее количество продаваемого [товара]… Общее количество реализованного [товара] превысило бы [при этом] количество, реализованное рыночным механизмом при отсутствии параллельного [рыночного] канала” (с. 1865). Вторая проблема — это вопрос, характеризуются ли риски или другие издержки операций на параллельном рынке экономией на масштабе (economies of scale or scope). В литературе ранее указывалось, что предельные издержки контрабанды или незаконной торговли возрастают с объемом торговли, т. е. существует отрицательная экономия на масштабе деятельности. Возможно, существует экономия на масштабе также при даче взяток или в нелегальной рыночной деятельности. Издержки могут также изменяться со временем, когда продавцы лучше узнают, как обойти контроль. В статье Ж.-П. Азама и Т. Бесли о Гане (7) используется функция издержек, которая устанавливает положительную экономию на масштабе: контрабандный экспорт уменьшает издержки контрабандного импорта. В Гане официальная цена на какао устанавливается ниже мировой цены. Фермеры продают часть своего урожая неформальным продавцам, которые провозят контрабандой товар в Того или Берег Слоновой Кости. Выбрав средства транспорта и заплатив необходимые взятки, чтобы провезти контрабандой какао, продавцы несут более низкие издержки, чем если бы они использовали те же грузовики, чтобы только провозить на обратном пути контрабандой импортные дефицитные потребительские товары. Ж.-П. Азам и Т. Бесли использовали это свойство издержек (зависимость риска и других издержек от размера контрабанды) в общей модели рыночного равновесия, где фигурируют параллельные рынки и экспортируемых, и импортируемых потребительских товаров, а также иностранной валюты. Согласно их исследованию, эффект экономии на масштабе усиливает инфляционное влияние, так как уменьшение количества какао, провозящегося контрабандой, при прочих равных приводит к уменьшению потребительских товаров, ввезенных контрабандой. Третий вопрос, связанный с анализом издержек, — это влияние избегания риска на параллельные рынки. Литература обычно допускает, что производители и потребители нейтральны к риску, т. е. они максимизируют ожидаемую прибыль, пока она не сравняется с предполагаемыми издержками от штрафных санкций. Нежелание рисковать увеличивает издержки операций на параллельных рынках, поскольку производители требуют дополнительной компенсации за предпринятые ими рискованные действия. М. Шейк использует в своей статье (8) примененный ранее Дж. Тобином портфельный подход (portfolio appro-ach) (9) для анализа поведения контрабандистов, избегающих риска. Его работа показывает, что контрабандисты зарабатывают доход, который включает особую тарифную наценку, компенсирующую риск. Потребительский доступ к рационируемым товарам. “Вполне естественно предположить, что потребители конкурируют за доступ к товарам, на которые наблюдается повышенный спрос либо из-за их ограниченного количества, либо из-за ценового контроля” (с. 1866). Как показали в своей статье Р. Дэкон и Дж. Санстели (10), потребители, которые ищут рационируемые товары, могут столкнуться с необходимостью их поиска и издержками от простаивания в очередях, которые уменьшают величину их выигрыша от покупки. При отсутствии параллельного рынка потребители несли бы дополнительные издержки (например, потери времени или расходы на взятки). “Рента, возникающая в связи с ценовым контролем, таким образом, рассеивается” (с. 1866). Модель Р. Дэкона и Дж. Санстели можно легко расширять, включив в нее параллельный рынок. Т. Нгуйен и Дж. Холли (11) ранее показали, что на параллельном рынке потребители будут конкурировать за рационируемые товары, пока издержки сделок (поиск дефицита, простаивание в очередях и дача взяток) не поглотят разницу между ценами на параллельных и официальных рынках. Они назвали их “эндогенными трансакционными издержками” (endogenous transactions costs). Р. Дэкон и Дж. Санстели изучают в своей статье также вовлечение потребителей в рентоискательство (rent seeking) (12), когда издержки, связанные с получением доступа к дефициту, являются постоянными. Чтобы уменьшить издержки простаивания в очереди, потребители пытаются при каждой покупке приобретать больше дефицитных товаров. Более крупные покупки могут привести к дополнительным расходам на хранение, например, к росту капиталовложений в помещения или холодильники. Р. Дэкон и Дж. Санстели показывают, что “это целесообразное для каждого потребителя конкурентоспособное поведение, направленное на увеличение их способности [приобретать товары], приводит к [дополнительным] издержкам, которые могут превысить ренту, устанавливаемую ценовым ограничением. В этом случае даже те потребители, которые получили возможность приобрести рационируемые товары, будут заинтересованы в том, чтобы товары не находились под ценовым контролем” (с. 1866). С. Деварэйджен, К. Джонс и М. Ромер рассматривают другую ситуацию: правительство может предоставить бесплатный доступ к рационируемым товарам через специальные магазины, по купонам или по определенному признаку (например, в соответствии с социальным положением или занятостью). Они называют это “рационированием, свободным от издержек” (costless rationing). Применение такого бесплатного снабжения не исключает, однако, возможности возникновения ситуации, когда покупатели перепродадут свои бесплатно полученные товары на параллельном рынке, что позволит им полностью захватить ренту, возникшую при рационированном распределении. Это создает возможность, когда “потребители могут требовать, а производители поставлять больше товаров, находящихся под контролем, чем было бы возможно при отсутствии такового” (с. 1866). Причина в том, что доходы потребителей увеличились за счет ренты, которая создает спрос на большее количество товаров. Противозаконность и информация. Д. Бэван, П. Коллер и Дж. Ганнинг в своей статье (13) отмечают, что большинство потребителей в сельской местности в Танзании были не в состоянии приобретать товары, несмотря на существование активно действующего параллельного рынка. Это позволило авторам статьи предположить, что причиной этого могли быть высокие издержки получения информации. Если ценовые или другие административные ограничения насаждаются силовыми методами, с использованием репрессий (арестов и штрафов) против торговцев параллельных рынков, то эти продавцы сталкиваются с риском не только при рекламировании своей продукции, но и при попытках заключать сделки с потенциальными покупателями. “Любой покупатель может оказаться осведомителем, особенно если продавец пытается назначить покупателю цену значительно выше той, на которую покупатель заранее рассчитывал… В этих обстоятельствах продавцы вынуждены уменьшать вероятность ареста и максимизировать свою прибыль, предлагая товары по ценам заметно ниже установленных на параллельном рынке” (с. 1867). Исследование Д. Бэвана, П. Коллера и Дж. Ганнинга открывает, таким образом, новый аспект исследований параллельных рынков — анализ степени их “прозрачности”, трудностей поиска потенциальными покупателями нелегальных продавцов. Связи между рынками. Исследования общего рыночного равновесия обязательно должны включать изучение взаимосвязи различных рынков и анализировать влияние государственного регулирования на теневые рынки. Т. Нгуйен разработал в своей статье (14) восьмисекторную модель экономики Соединенных Штатов, которая содержит параллельный рынок труда иностранцев-нелегалов, готовых работать за субминимальную заработную плату. Нелегальные иммигранты рискуют быть депортированными, а постоянно проживающие в США предприниматели рискуют подвергнуться штрафу, если они принимают на работу нелегальных иностранцев. Риски предпринимателей зависят от соотношения законных и незаконных рабочих. Незаконные рабочие составляют в США только 1% рабочей силы, однако, согласно модели Т. Нгуйена, если бы не было незаконных рабочих, то доходы законных рабочих были на 5% ниже, а поступления налогов в казну на 11% меньше, чем при наличии нелегальных иностранных рабочих. “Таким образом, параллельный рынок незаконной рабочей силы может иметь важные и положительные макроэкономические результаты, так как (1) иммигранты создают дополнительный спрос и предложение, (2) налоговая база и государственные расходы повышаются, а (3) государственные принудительные меры дают дополнительную законную занятость” (с. 1867).
Программа дальнейших исследований Главная задача дальнейших исследований — комплексный учет различных подходов к построению функциональных моделей параллельных рынков, т. е. одновременный учет издержек торговли на параллельном рынке, природы рисков, которые несут незаконные продавцы, роли информации и особенностей потребительского поведения. “Нам необходимо, — пишут авторы статьи, — осуществлять наблюдение за институтами [реальных] действующих рынков и поведением на них, а затем находить соответствующие функциональные формы, чтобы их анализировать” (с. 1867). Работы участников конференции убедительно показывают, как можно соединять эмпирические наблюдения с теоретическим моделированием. Так, Р. Дэкон и Дж. Санстели провели эмпирические наблюдения, а затем смоделировали издержки, которые несут потребители в конкуренции за получение рационируемых товаров. Ж.-П. Азам и Т. Бесли доказали существование экономии на масштабе, наблюдая за тем, как осуществляется в Гане двусторонняя контрабанда. Д. Бэван, П. Коллер и Д. Ганнинг разработали свою модель издержек информации на основе наблюдений за реальными рынками в сельской местности Танзании. Конечно, изучение параллельных рынков имеет серьезные ограничения. Любой вопрос о незаконной деятельности связан с известным риском для интервьюера. Во многих ситуациях опрашиваемые будут оказывать противодействие, чтобы нельзя было получить правдивую информацию, например, о количестве товаров, которые они продали или купили на параллельном рынке, сумме денег, которые они получили или уплатили, величине взяток, способах уменьшения риска обнаружения. Кроме того, даже если респонденты желают сообщить исследователю достоверную информацию, то сама природа параллельных рынков усложняет ее обобщение: трудно оценить общее количество реализованного товара, так как в торговлю вовлечено очень много мелких продавцов. Несмотря на все эти трудности, авторы статьи считают нужным нацеливать исследователей на разработку комплексных моделей общего равновесия, которые бы учитывали все рынки — и контролируемые, и параллельные. “Издержки контроля над [легальной] экономикой, как и выгоды от либерализации рынков, могут быть определены только в рамках [модели] общего равновесия” (с. 1868). (1) Составлено по: Jones C., Roemer M. Modeling and Measuring Parallel Markets in Developing Countries // World Development. 1989. Vol. 17. № 12. Р. 1860-1870. (2) Lindauer D. Parallel, Fragmented or Black? Defining Market Structure in Developing Economies // World Development. 1989. Vol. 17. № 12. Р. 1871-1880. (3) Bevan D., Collier P., Gunning J. Black Markets and Black Goods. Mimeo. Oxford: Oxford University Institute of Economics and Statistics, 1988. (4) Devarajan S., Jones C., Roemer M. Markets under Prise Controls in Partial and General Equilibrium // World Development. 1989. Vol. 17. № 12. Р. 1881-1894. (5) Pitt M. Smuggling and Price Disparity // Journal of International Economics. 1981. Vol. 11. Р. 447-458 (6) Morris M. L., Newman M. D. Official and Parallel Cereals Markets in Senegal: Empirical Evidence // World Development. 1989. Vol. 17. № 12. Р. 1895-1906. (7) Azam J.-P., Besley T. General Equilibrium with Parallel Markets for Goods and Foreign Exchange: Theory and Application in Ghana // World Development. 1989. Vol. 17. № 12. Р. 1921-1930. (8) Sheikh M.A Theory of Risk, Smaggling and Welfare // World Development. 1989. Vol. 17. № 12. Р. 1931 - 1944. (9) Портфельным подходом называют изучение поведения предпринимателя, который может приобретать различные наборы ("портфели") акций или иных активов и старается делать это таким образом, чтобы максимизировать ожидаемый доход или минимизировать риск. За исследование по теории инвестиционного портфеля американский экономист Джеймс Тобин получил в 1981 г. премию им. А. Нобеля по экономике. (10) Deacon R.T., Sonstelie J. Price Controls and Rent-Seeking Behavior in Developing Countries // World Development. 1989. Vol. 17. № 12. Р. 1945-1954. (11) Nguyen T.T.,Whalley J. Equilibrium Under Price Controls with Endogenous Transactions Costs // Journal of Economic Theory. 1986. Vol. 39. August . P. 290-300. (12) Рентоискательство - принятое в неоинституциональном экономиксе обозначение любых видов деятельности, направленных на получение дополнительной выгоды методами, не связанными с конкурентной борьбой. Например, рентоискательством является получение рационируемых благ по "карточкам", поскольку потребитель получает их в зависимости не от того, сколько он смог заработать денег, а по каким-то иным критериям. (13) Bevan D., Collier P., Gunning J. W. Black Markets: Illegality, Information and Rents // World Development. 1989. Vol. 17. № 12. Р. 1955-1964. (14) Nguyen T.T. The Parallel Market of Illegal Aliens: a Computational Approach // World Development. 1989. Vol. 17. № 12. Р. 1965-1978. |